В какие нас бездны сбрасывают
написанные от руки
Свобода, Равенство, Братство,
где вместо запятых – курки?
Андрей Вознесенский
Во время правления Сталина народы СССР находились в состоянии, абсолютно исключающем какую-либо возможность свободного высказывания.
Литераторы же, да и сама литература, зависели от высшего партийного руководства, а часто и лично от самого Сталина.
Гигантскую роль тогда в жизни советского народа играл «образ врага», и мощный эффект в этом давала официальная пропаганда. Это было время величайшей лжи, которая была выгодна власти и которую выдавали за правду. Некоторые литераторы подстраивались под такую ложь и получали свободу именно на такую ложь. О такой свободе слова писал поэт Николай Доризо:
Свобода слова.
Ты даешь
Свободу на любую ложь.
Были писатели, которые в это время старались вообще не высказываться. Алексей Новиков-Прибой, автор знаменитого романа «Цусима», за который он получил государственную премию СССР, в свое время говорил: «Я давно уже придерживаюсь мудрого и спасительного правила: сидеть смирно, не открывать рта».
Но были литераторы, которые не могли пойти против своей совести и отказывались подстраиваться под кривду. Они подвергались репрессиям. В 30-е и 40-е годы их было уничтожено более тысячи.
Депортация же целых народов была прямым продолжением политики тоталитарного государства. Эти народы были согнаны с мест их исторического проживания и насильственно вывезены за тысячи километров и разбросаны по разным областям СССР.
Такая же участь постигла чеченцев и ингушей. Такой чудовищный акт, как поголовное выселение их с малой родины, был совершён 23 февраля 1944 года:
Февраль морозил по селу:
Валялись вещи на полу,
Скрипели двери на ветру,
Народ сгоняли поутру.
Вот поезд, что прислал палач.
Навзрыд был слышен горький плач.
Штыками в спину и вперед
Загнали в товарняк народ.
Захлопнув двери на засовы,
Людей сковали там в оковы.
И понеслось людское горе
Через необъятное поле.
Немые башни вслед стонали
И эхо не смолкало с гор,
Пока отсталых добивали,
Расстреливая их в упор.
…Угасли очаги домов,
Скотина выла из хлевов.
Скрипели двери на ветру
Народ согнали поутру…
Лишившись в одночасье малой родины, вайнахский народ, забитый до отказа в скотские вагоны товарняка, которые были пронизаны холодом зимней стужи, везли по бескрайним, унылым просторам необъятной, безлюдной, разоренной войной и голодной страны в неведомый для них край, навстречу голоду, холоду и смерти, до так называемого нового места жительства, где климат был далеко не кавказский, и где по своей «величайшей милости» власть соизволила им разрешить поселиться.
Из теплого края, из теплой постели
В суровые зимние стужи, в метели
Гнал поезд по плану в бескрайние дали.
Кто зло совершил, получили медали.
Многие изгнанные из своих земель люди были еще в пути, а уже 8 марта 1944 года был подписан Указ о награждении тех, кто принимал самое активное участие в проведении массового геноцида над ингушским и чеченским народами, с формулировкой «За образцовое выполнение в условиях военного времени» этого задания. Об этом депортированные народы узнали только спустя годы.
Это было время трагической безысходности народа, коварством, ложью и силой лишенного права жить на своей исконной земле и своеобразной попыткой ликвидации целых наций, которым было нанесено оскорбление их национальной чести и достоинства.
Провозглашенный лозунг «К вам едут «враги народа» и отпетые головорезы и бандиты» возвысили во весь рост, подняв, как первомайский флаг, который охватывал города, аулы и кишлаки, притягивая к себе взоры живущих там людей, рождая в их душах чувство неприятия.
А изгнанным народам нужно было выдержать всю эту ложь и ее последствия и выстоять, хотя против них было целое государство со своей мощью и верными ставленниками сталинского геноцида.
Боролись с несправедливостью, как могли: выживаемостью, силой духа, способностью сохранить своих детей, продолжателей их рода, а значит, сохранить себя как народ.
За что? Почему? Как выдержало истерзанное за эти годы выселения человеческое сердце такую невыносимую боль.
Когда кричит твоя душа навзрыд,
Когда в тисках зубов зажат язык,
Когда в запрете правдивые слова,
Откроешь рот; размолят жернова
За что? В чем провинился ты, вайнах,
Что даже земле не предали твой прах.
Потребность в ответах на эти вопросы стояла перед каждым честным человеком и перед творческими людьми в первую очередь.
А. И. Солженицын говорил: «…литература вместе с языком оберегает национальную душу… Горе той нации, у которой прерывается литература вмешательством силы…»
В 1957 году ингушский народ, как и другие, насильственно высланные, был реабилитирован, и ему было разрешено вернуться на Родину. Наступил период, в течение которого люди, согретые лучами хрущевской оттепели, получили глоток свободы. Ингушские писатели, пережившие муки молчания, с огромной энергией взялись наверстывать упущенное за эти годы.
Главная задача, которая стояла перед ними, – победить ложь, рассказать правду. Ведь литература всегда была совестью народа, защитницей правды.
Олжас Сулейменов, известный казахский поэт, прозаик и ученый говорил: «Писатель, поэт обязан быть заступником каждого обиженного, оскорбленного народа, иначе не стоит браться за перо».
Выступая в 1959 году в Москве на выездном заседании бюро правления Союза писателей РСФСР, балкарский поэт Кайсын Шуваевич Кулиев с осуждением высказывался в адрес писателей, которые обходят стороной тему депортации целых народов и говорят: «Стоит ли возвращаться к пережитому?».
Многие писатели, умудренные опытом и надломленные годами выселения, зная, что за этим последует, не трогали эту тему, творили свои произведения, обходя ее стороной. Потому что и после возвращения депортированных народов на свои земли, они не могли в силу известных причин и идеологических запретов, открыто говорить и писать о депортации народов. Эта тема была под запретом, и осмелившиеся ее затронуть, преследовались властью.
Забыть, забыть велят
безмолвно, хотят в
забвенье утопить
живую боль.
А. Твардовский.
Одним из первых, кто обратился к теме выселения ингушского народа, был Саид Идрисович Чахкиев. Одной из главных черт его литературного творчества было умение писать о самом необходимом, сегодня, сейчас, чувствовать, в чем нуждается в данное время читатель, что он ждет от писателя. А ждал народ тогда правду – историческую правду о высланных народах, ставших жертвами тоталитарного режима. Ингуши и чеченцы ждали беспощадного обличения всех тех, кто совершил над ними злодеяния.
Народ ждал признания государством того, что они оболганы необоснованно.
В 1959 году Саид Чахкиев, еще будучи студентом Литературного института им. М. Горького, начал писать свой роман «Золотые столбы» и к концу 1963 года, в возрасте 25 лет завершил работу над ним.
В начале 1964 года роман «Золотые столбы» был переведён на русский язык поэтом и переводчиком Геннадием Александровичем Русаковым. В этом же году Саид Чахкиев на отлично защитил свой роман, как дипломную работу.
Он писал этот роман, беспредельно обнажая душу перед читателем, исповедуясь перед ним о самом наболевшем, что уже не в силах был нести в себе, о тех страшных годах изгнания, лжи и унижения, которые испытали без вины народы, когда душа каждого вайнаха кричала, «не разжимая рта».
Не зная ингушской грамоты, он одновременно учился ей. Позже он вспоминал: «Когда я приехал на родину, для меня не было высшей цели, чем выучить свой родной язык. Мне трудно было писать, выстраивать слова, обороты речи, но я работал. У меня было впечатление, что я пишу паяльником по железу».
И все дальнейшие годы своей жизни он продолжал работу над изучением ингушского языка, чтобы полностью овладеть им. Ибо, как писал советский поэт Евгений Евтушенко в своем стихотворении «Нанду»:
Полуязык не есть язык.
Он — как заплеванный родник.
Язык — это и есть народ.
Язык умрет — умрет народ.
Тема депортации ингушского народа очень волновала Саида. Как писал первый ингушский профессиональный критик Алихан Усманович Костоев, «Саид болел этой темой, этой болью. Это отголоски нашего выселения и всех тягот, которые пережил народ, моральное и политическое бесправие…».
Рана, нанесенная ингушскому народу, не давала Саиду покоя. И хотя у него тогда были очень серьезные проблемы со здоровьем, последствия депортации сделали свое черное дело. Там еще совсем юным ему пришлось работать на руднике Гекели в Талды-Курганской области, чтобы зарабатывать на жизнь, так как родители умерли рано. Болезнь во время учебы в литинституте усугублялась еще и тем, что в свободное от учебы время ему приходилось подрабатывать на разгрузке вагонов, так как одной стипендии не хватало. Но Саид упорно продолжал писать свой роман. «Находясь на лечении в московской больнице, когда мне становилось лучше, я не оставлял работу над романом», — вспоминал Саид.
Беспокоясь о его здоровье, его родной дядя, известный ингушский писатель Хаджи-Бекир Шаухалович Муталиев писал ему: «Всякие творческие планы надо выбросить из головы. Если будет здоровье, — оно у тебя обязательно будет, — о, сколько будет у тебя стихов, поэм, рассказов и романов!».
И впоследствии все так и было. Но тогда Саид очень торопился, как будто что-то изнутри его подталкивало. И хотя, после XX съезда КПСС, партия сказала: «Советский народ должен знать правду», «политика умалчивания» во многом продолжалась.
Память об атмосфере всеобщего страха, вызванного нескончаемой борьбой с «врагами народа», была еще крепка.
Да и во времена хрущевской оттепели наступали, как писал Евгений Евтушенко, «заморозки», а иногда и очень ощутимые.
Литераторы и их художественные произведения продолжали зависеть от высшего партийного руководства, которое, по сути, требовало, чтобы литература была у него на посылках. Уже прошло несколько лет с тех пор, как Сталина уже не было в живых, но он еще крепко сидел в душах людей, да и в самой системе власти. Об этом свидетельствует и ответ на письмо Саида Чахкиева, тогда еще студента литературного института, редактора альманаха «Лоаман 1уйре» («Утро гор») писателя Ахмета Ведзижева от 15 октября 1963 года. «…Получил твое письмо, на которое сразу отвечаю… Саид, дать главы твоего романа («Золотые столбы» — М.Ч.) не представилась возможность. Вопрос этот ставился на редколлегии и правлении. Но от печатания воздержались по тем причинам, что еще неизвестно дальнейшее развитие сюжета, и кроме того, писать в той форме о национальной трагедии, в которой пишешь ты, боязно. Вот основные мотивы, по которым все наши товарищи не советуют печатать эту вещь».
Еще раньше, летом 1962 года, Саид относил Ахмету Ведзижеву главы из своего романа «Золотые столбы», но и тогда редактор отказался их публиковать. Мотивы с его стороны были те же.
Даже в конце 70-х годов писатели не были свободны в своих высказываниях. Александр Некрич в предисловии к своей книге «Наказанные народы», которую он написал в 1978 году, писал: «Я предпринял свое исследование на свой страх и риск, так как в СССР на обсуждение незаконных и несправедливых акций правительством накладывается своеобразное табу».
Только в 1993 году в журнале «Нева» исследование Александра Некрича было опубликовано. Как я ранее уже упоминала, в конце 1963 года Саид Чахкиев закончил работу над романом «Золотые столбы», а в 1964 году состоялась защита его дипломной работы по этому роману. Писатель Лев Кассиль, выступая на ней, сказал: «Роман Саида Чахкиева рассказывает об одном из самых зловещих беззаконий, имевших место в период культа личности Сталина… На тему, которой посвятил свой роман Чахкиев, в нашей литературе книг еще не было. Об этом вообще не писалось… Он… сказал первым свое веское слово на эту тему… Саид Чахкиев честно и талантливо выполнил свой долг перед народом и перед общей нашей литературой».
Высказываясь о мастерстве писателей, известный русский писатель, обладатель двух Государственных премий СССР по литературе Борис Горбатов говорил: «Мастерство — это есть умение наиболее выразительно, наиболее эмоционально, наиболее экономно и наиболее благозвучно донести до читателя то, что есть у писателя на душе». Обладая этим умением, автору «Золотых столбов» удалось донести до читателя то, что у него было на душе.
Аспирант кафедры Советской литературы МГПИ им. В.И. Ленина Мамилов Абдурахман Ахметович в своей рецензии на дипломную работу выпускника Литературного Института им. М. Горького 1 марта 1964 года писал: «Роман С. Чахкиева «Золотые столбы» дважды должен быть назван первым: первый роман в ингушской литературе, первое крупное произведение в советской литературе вообще, затрагивающее новую сторону преступной деятельности Сталина и его приспешников типа Берия, связанную с выселением маленьких народностей. Для раскрытия этой чрезвычайно сложной темы необходимо наличие большого таланта. А написанный уже роман, разумеется, дает возможность увидеть писателя не только настоящего, а и, что очень важно при оценке молодого писателя, будущего.
В романе Чахкиева «Золотые столбы» есть ряд эпизодов, которые по силе художественного решения можно сравнивать с известным эпизодом с проходящим составом в фильме Г. Чухрая «Чистое небо».
Например, эпизод, когда где-то на безлюдных заснеженных железнодорожных путях встречаются и расходятся составы, битком набитые переселенцами. Полная драматизма сцена переклички между ними, когда люди уже начинают осознавать масштабы происходящей трагедии. Или, скажем, другая сцена, для которой почти невозможно найти сравнение из литературы, когда по белым бескрайним степям Казахстана идет поющий состав. Пение отчаявшихся переселенцев, полное необъяснимой тоски и еще чем-то понятным и непонятным, глухим стоном стелется над холодной степью. Из редких домишек, разбросанных вдоль железного полотна, выбегают разбуженные люди. Они не понимают происходящего. Но пение! Передает огромное человеческое горе. В жутком оцепенении они провожают стонущие составы. Эти сцены, а таких в романе немало, свидетельствуют о несомненном таланте автора С. Чахкиева».
В 1965 году редактор альманаха «Лоаман 1уйре» («Утро гор») Ахмет Ведзижев начал печатать роман «Золотые столбы». Во 2-м номере были опубликованы первые 4 главы романа на ингушском языке. Как только вышли в свет эти главы романа ингушский писатель Магомед Хашагульгов написал: «С душевным волнением и сердечной благодарностью его автору читаются первые главы замечательного романа «Золотые столбы» … Его автор — молодой, талантливый и многообещающий писатель — Саид Чахкиев. В целом о романе можно судить после его полного опубликования. Но уже опубликованные главы этого романа дают полное основание сказать о том, что в самом его начале есть такие детали художественного приема и образов, которые бесспорно могут соперничать с лучшими произведениями широко известных читателям писателей. Кроме всего остального, сама тема романа еще никем до Саида Чахкиева художественными средствами так широко не освещена, что является большой удачей автора романа. Бесспорна сила картин опубликованных глав в том, что они жизненно правдивы».
Полностью роман «Золотые столбы» был опубликован в четырех номерах «Лоаман 1уйре» («Утро гор») за 1965-1966 годы. О чем это произведение в верхах местной власти узнали не сразу в силу одной причины — незнания многими ингушами своей письменности. А высшее руководство страны ставило во главе местной власти республик лишь тех, кому доверяло, кто смог доказать, что будет исполнять все, что ему будет приказано. Это было время, когда отходила в прошлое хрущевская оттепель, а с ним и свобода, в которую так верил народ. Система зажимала людей в тиски того воспитания, при помощи которого она делала их удобными для себя.
Возвращалось время диктата и лжи партийных функционеров. Как только до власти дошли сведения, что напечатан роман о выселении ингушского народа, Саида Чахкиева вызвали в Чечено-Ингушский областной комитет партии к секретарю по идеологии. Там его строго предупредили, чтобы он «нигде и ни при каких обстоятельствах не пропагандировал роман «Золотые столбы»». Запретив роман, власть в очередной раз захлопнула дверь за правдой и повесила замок под названием «табу».
Узнав о запрете на роман, в числе первых в защиту его выступил известный советский писатель Лев Абрамович Кассиль, который подчеркнул: «Это глубоко волнующее произведение, и я таких вещей на такую тему не читал… Это работа человека, который выполнил свой долг перед своим народом и перед литературой, и она заслуживает высокой оценки».
В защиту романа выступили также такие известные писатели, критики и литературоведы, как Александр Исбах, Виктор Панков, Павел Шебунин и др. Все это оставалось гласом вопиющего в пустыне. Ставленники власти безропотно несли взваленное на них бремя благонадежных блюстителей социалистического образа жизни, как самого прогрессивного в мире. Писателей держали крепко под контролем. Насколько табуированной являлась тема депортации народов можно судить по тому, что даже такой известный советский поэт и драматург, как Николай Доризо, в марте 1988 года, когда в Москве проходили дни литературы Чечено-Ингушетии, когда была затронута тема о трагической судьбе горских народов, ставших жертвами культа личности Сталина, откровенно признался: «Я, к стыду своему, почти ничего не знаю о тех событиях на Кавказе сорокалетней давности, потому что их нет в литературе.
Молчать нельзя, это верно, правда, как бы ни была она горька, остается правдой…».
Но бороться с неправдой, привнесенной временами предательства и клеветы, а также с невежеством и злом было очень трудно.
Но находились люди, которые как могли, боролись с наглой ложью. Они старались в силу своих возможностей нести правду в массы.
В 1966 году Лев Абрамович Кассиль написал очередное письмо в ЧИОКП и на имя председателя правления Союза писателей ЧИАССР Раисы Солтамурадовны Ахматовой с убедительной просьбой о публикации романа «Золотые столбы», подчеркивая, что «…Такая именно книга нужно сейчас литературе. Я … убедительно настаиваю на том, что чечено-ингушские писатели и ваш Союз должны сделать все, чтобы роман Саида был издан».
А Саиду он пишет в письме: «Я хочу еще, чтобы книга Ваша увидела свет в Москве… Я говорил с Г.Р. Каримовой, что готов быть редактором Вашего романа… и. если потребуется, написать предисловие к изданию. А кроме того, я недавно говорил с С. А. Баруздиным, главным редактором «Дружбы народов», и очень настаивал, чтобы он познакомился с рукописью Вашего романа и исправил бы ошибку прежнего руководства журнала, побоявшегося печатать роман в свое время». Но все попытки защитить роман не увенчались успехом.
Известный прозаик и переводчик Юрий Сенчуров, узнав о запрете романа, писал Саиду: «Ты, друже, здорово опечалил меня своим известием о «Золотых столбах» …Я выхода книги этой ждал не только как радость за друга, — как большое событие в нашей сейчас довольно серой литературе… Что можно писать искреннее хорошее… Если опасаешься наперёд о том, что и эта книга останется в столе. Конечно, это лучше, чем в чернильнице… чтобы книгу такой высоты, как «Золотые столбы», в которой — трагедия целого народа и исцеление от этой трагедии — как можно не дать людям».
Впоследствии, вспоминая время запрета романа «Золотые столбы», Саид Чахкиев говорил: «Если бы мой роман «Золотые столбы» в свое время вышел из печати, моя творческая биография, наверное, сложилась бы по-другому. Конечно, то, что роман тогда не вышел, для меня, молодого тогда человека, было большим ударом. И это затормозило моё творчество во многом».
Первому всегда сложно и трудно. По истечении четверти века после написания романа «Золотые столбы», когда многое уже стало известно, во время перестройки, когда уже не с такой силой кровоточили раны вайнахов, но шрамы на ранах остались навсегда, на прилавках книжных магазинов стали появляться книги на тему депортации. Но это было уже другое время.
Критик и литературовед Николай Переяслов в своей статье «Фактор читателя» писал: «Жизнь литературного произведения зависит… от того, в какое время это произведение появилось… Степень успеха его творений будет на девяносто процентов зависеть от того, готовы ли их принять читатель и время, выпавшие на его судьбу… Солженицын за интерес, к которому еще недавно боялись попасть в небезызвестные органы, сегодня оказался практически неподъемным для читателя…».
Поэт или прозаик велик своей темой. Умрет тема, умрут и его произведения. Тема трагедии, которая вошла в генетическую память ингушского народа, вызывает боль и отклики в душах людей и сегодня, до сих пор оставаясь актуальной и востребованной. Но выйди роман отдельной книгой сразу после его написания, он имел бы во много больший, широкий и сильный резонанс. Ибо был бы еще тогда раскрыт политический, интеллектуальный и духовный геноцид над ингушским народом.
«Едва развеяна будет ложь, — отвратительно откроется нагота насилия», — писал А.И. Солженицын в своей работе «Нобелевская лекция».
В своих воспоминаниях о романе «Золотые столбы» поэт, Лауреат премии им. Аполлона Григорьева русской современной поэзии, Геннадий Русаков писал, что он взялся переводить роман Саида, хотя «мы оба понимали, что надежд на публикацию нет (автору заранее объяснили это официальные лица в Грозном), и я переводил роман по дружбе, ни на что не рассчитывая. Не сделать этого я не мог: роман был о самом страшном в истории ингушей — об их выселении. О том, что на всю жизнь стало для Саида неотступной болью…
Это книга боли и горечи лишенной ненависти. Книга крупного художника, написанная с тактом и целомудренностью, от которых, тем не менее, ползут мурашки по коже».
Критик и литературовед Виктор Панков писал о романе «Золотые столбы»: «В этом произведении, как в историческом документе, отражена судьба целого народа».
12 апреля 2006 года классик русской литературы, Лауреат Государственной премии СССР Валентин Григорьевич Распутин в своем письме к Саиду подчеркивал: «Золотые столбы» — самая лучшая работа о высылке и жизни в Казахстане. Здесь большие подлинности, здесь люди с человечьими лицами не только среди изгоняемых, но и среди тех, кто сопровождает их (всякие есть, но есть и люди с сочувствием), и на местах поселения, и эта выверенная расстановка героев дает и более точную, более естественную художественность.
Чеченский поэт и прозаик Магомед Сулаев, высказываясь о романе «Золотые столбы», сравнил и подчеркнул, что: «Мытарства высланного слепца Исрапила вырастают в далеком селении до образа безысходного народного горя».
28 марта 1987 года в Москве, на Совете по прозе при СП РСФСР состоялось обсуждение творчества прозаика, поэта, драматурга Саида Чахкиева. Такой чести до Саида Чахкиева из писателей Чечено-Ингушетии удостаивался только поэт Джемалдин Яндиев. Это было в апреле 1965 года. Тогда на обсуждение творчества Джемалдина Яндиева в Москву «ездили писатели старшего поколения Багаудин Зязиков, Ахмет Ведзижев, Ахмет Боков и совсем еще молодой Саид Чахкиев, окончивший год назад институт» (Г. Яблокова).
«…Если говорить о Саиде Чахкиеве, то это уже второй случай, когда представители нашей литературы чечено-ингушской — обсуждались в Союзе писателей Российской Федерации. При Союзе писателей Российской Федерации существует Совет по национальным литературам. Наиболее интересные представители национальных литератур и являются кандидатами для обсуждения. Это решение выносит Совет по национальным литературам… Чахкиев интересен, как разносторонний писатель. Чахкиев – автор романов. До Саида Чахкиева в ингушской литературе романов не было. Роман появился с приходом Чахкиева», — такую оценку дал известный чеченский критик и литературовед Юша Айдаев по поводу обсуждения творчества Саида Чахкиева в Москве.
Открыл и вел обсуждение творчества Саида Чахкиева секретарь правления Союза писателей РСФСР Николай Елисеевич Шундик.
«…В обсуждении приняли участие поэты, прозаики, драматурги, критики и литературоведы: И. Ляпин, Ю. Дудин, А. Власенко, Б. Ряховский, Ф. Чуев, А. Шавкута, А. Загорный, Э. Бобров, Т. Макарская, А. Коваль-Волков, И. Ракша, IO. Айдаев, А. О. Мальсагов, А. Костоев».
Говоря о романе Саида Чахкиева «Золотые столбы», всеми выступавшими подчеркивалось, что «автор сумел не поверхностно взглянуть на эти трагические события, а глубоко проникнуть в самую суть».
Прозаик, драматург, секретарь СП РСФСР Николай Елисеевич Шундик отметил: «Я глубоко убеждён, что никакой народ, не русский никакой другой, не виноват в трагедии ингушей. Виноваты совершенно другие силы. Эти силы нам предстоит осмыслить.
Это трагические вещи, которые и Шекспиру не снились, по своему социальному накалу, по своему уникальному проявлению, по своей алогичности, по своему противоречию основной идее нашего естества, такой трагедии никогда еще у человечества не было.
Действительно и Шекспиру не снилось. Этот слепой старик до того трагическая личность и так это разительно сделано. Я это вижу на сцене, на экране. Эта одна сцена настолько выразительна, что на этом можно построить очень многое… Мне кажется, что пришла пора, когда об этой трагедии будут говорить все глубже и серьезней… потому что правда о каждом народе, когда она сказана честно и правдиво, она волнует все остальные народы и это является тоже тем самым огромным сплавом, который еще больше объединяет народы. Вот эту задачу вы решили…».
Все выступавшие на Совете по прозе пришли к единому мнению, что нужно публиковать роман «Золотые столбы» и приняли по этому поводу решение.
В1990 году в Москве в издательстве «Советский писатель» роман был издан. У него была долгая дорога к читателю — целая четверть века.
Известный ингушский журналист Ахмет Газдиев в своей статье «Высокая миссия настоящего таланта», посвященной памяти писателя, писал: «…«Золотые столбы» можно по праву считать энциклопедией человеческих чувств и переживаний».
Народный поэт Дагестана Магомед Ахмедов в своем выступлении на мероприятии, посвященном сорокалетию выхода в свет романа «Золотые столбы», отметил: «…Это правдивый и мужественный роман о выселении ингушского народа… Сказать открыто первым об этой трагедии было величайшим гражданским и политическим мужеством Саида Чахкиева… Это мужество осталось с Саидом на всю жизнь. Он никогда не предавал свой народ. Без этого не бывает настоящих поэтов и писателей. Не бывает настоящей литературы».
Известный журналист Магомед Ханиев в своей статье «Правда длиною в жизнь» подчеркнул: «Книга «Золотые столбы» — памятник пережившим то время, и обвинительный приговор затеявшим и проведшим злодейскую акцию переселения людей и их уничтожения. Нам нельзя забывать ее уроки. Книга Саида Чахкиева должна быть в каждом ингушском доме, чтобы люди помнили и не забывали, что происходило с нами в середине 20 века».
Использованная литература
- Эфендиева Т.Е., К. Кулиев / Нальчик. Из-во «Эльбрус». 1997. с. 17.
- Костоев А. Творческий путь С. Чахкиева / «Грозненский рабочий». 1969. 9 февраля.
- Письмо Х.-Б. Муталиева Саиду Чахкиеву (Архив писателя).
- Письмо А. Ведзижева Саиду Чахкиеву (Архив писателя).
- Из выступления Л. Кассиля на защите дипломной работы С. Чахкиева (Архив писателя).
- Из выступления аспиранта кафедры Советской литературы МГГ1И им. В.И. Ленина Мамилова Абдурахмана Ахметовича в своей рецензии на дипломную работу С. Чахкиева (Архив писателя. 1 марта 1964г.).
- Хашагульгов М. Написано талантливо. Письмо от 12.08.1965г. (Архив писателя).
- Первое обращение Л. Кассиля в ЧИОКГ1 в поддержку романа «Золотые столбы». (Архив писателя).
- Левин Г. Лиру посвятить народу своему… // «Грозненский рабочий». 1988. 22 марта.
- Очередное обращение JI. Кассиля в ЧИОКП и Союз писателей Чечено-Ингушетии в поддержку романа «Золотые столбы». (Архив писателя).
- Письмо Саиду Чахкиеву от Л. Кассиля. 1966г. (Архив писателя).
- Письмо прозаика и переводчика Юрия Сенчурова Саиду Чахкиеву (Архив писателя).
- Из выступления С. Чахкиева в Москве в Союзе писателей РСФСР в 1987 году 28 мая.
- Переяслов Н. Фактор читателя // Литературная газета. 1998г. № 1-2.
- Солженицын А.И. Рассказы. Нобелевская лекция / М.: Современник. 1990. с. 301.
- Русаков Г.А. Мой друг Саид / Ж. «Дружба народов». 201 1. № 4. с. 143.
- Сулаев М. Добро возобладает / Голос Чечено-Ингушетии. 1991. 25 декабря.
- Айдаев Ю. Высказывание по поводу обсуждения творчества С. Чахкиева в Москве в 1987г. (Архив писателя).
- Заметка об обсуждении творчества С. Чахкиева в Москве в Cl 1 РСФСР 28 марта 1987 года / Литературная Россия. 1987. № 23.
- Из выступления секретаря правления Союза писателей РСФСР Николая Елисеевича Шундика на обсуждении творчества С. Чахкиева (Архив писателя).
- Цитата из статьи А. Газдиева «Высокая миссия настоящего таланта» / Сердало. 2009. 28 мая.
- Из выступления народного поэта Дагестана Магомеда Ахмедова на вечере, посвященном 40-летию выхода в свет романа «Золотые столбы» / Сердало. 2006. 29 декабря.
- Ханиев М. Правда длиною в жизнь / / Сердало. 2006. 29 декабря.
23.02.2016. М. Чахкиева